В память о Юрии Григоровиче и Юрии Владимирове

«Что самое важное? Захотеть поставить. Предлогом может быть всё, что угодно», — эти слова, сказанные Юрием Григоровичем в одном из интервью, наверно, можно считать его девизом. Григорович стал одним из тех, кто создал классический балет заново, создал виртуозный мужской танец, вышедший на один уровень с женским, переосмыслил культовые балетные спектакли и воспитал несколько поколений артистов, столь же гениальных, как и он сам. Перечислить все его заслуги под силу только крупным исследователям балета; мы же вспомним те, без которых невозможно представить образ великого балетмейстера.

Самой большой главой биографии Григоровича стал Большой театр, с которым маэстро был связан с 1964 года. На его сцене были созданы гениальные оригинальные постановки балетов «Щелкунчик», «Спартак», «Иван Грозный», «Ангара», «Золотой век», сюда же он перенёс поставленные ранее в Кировском театре (ныне Мариинском) «Каменный цветок» и «Легенду о любви», а затем и парижскую постановку «Ромео и Джульетты». Отдельное место занимают многочисленные редакции балетной классики — от легендарных «Жизели», «Баядерки», «Корсара» и «Дон Кихота» до русских шедевров («Спящая красавица», «Лебединое озеро», «Раймонда»).

Что же именно новое сделал с ними Григорович? «Для меня важно найти синтез музыки, пластического языка, сценографии, актёрских работ. Для этого необходима большая многоактная форма с сюжетным развитием, характерами, конфликтами. Драматургией», — рассказывал он. Движимый этими идеями, Григорович совершает поворот от драмбалета, где действие развивается через пантомиму и пластику, к спектаклю с максимально развитым и виртуозным танцем. Но для этого нужно вновь переосмыслить и сам танец: он расширяет его за счёт современных акробатических приёмов и в то же время опирается на гран-па и па д’аксьон А. Сен-Леона и М. И. Петипа, родом из XIX века.

Став культурным достоянием СССР, балетмейстер практически сразу стал и достоянием всего мира. Он ставил на лучших мировых сценах — в Париже, Вене, Милане и проч., а также по всей России. Курировал ряд международных балетных конкурсов и фестивалей и даже театров. Не заставили себя ждать и награды — балетмейстер стал народным артистом СССР, многократным лауреатом государственных премий, был награждён рядом орденов, среди которых «За заслуги перед Отечеством» I, II и III степени.

Григорович, возглавивший Большой театр в 1964 году, сразу оценил мощную сценическую харизму Владимирова и сделал его ведущим исполнителем своих новаторских спектаклей. Он доверял ему ключевые премьеры, а тот воплощал его замыслы с беспрецедентной энергетикой.

Юрий Владимиров — огненный виртуоз Большого театра

Яркий, темпераментный, неудержимый — таким запомнился Юрий Владимиров на сцене. Его танцу была присуща редкая мощь: он сочетал атлетическую силу с неожиданной грацией, а его фирменные вращения и стремительные прыжки заставляли зал замирать. Он принёс на сцену новые качества — спортивный азарт танца, динамичный ритм, волевую мужественность и порыв.

Интересно, что изначально Владимиров мечтал о карьере футболиста, но судьба привела его в Московское хореографическое училище. «Началось всё с хора. Однажды на репетиции я сфальшивил. Рассерженный преподаватель посоветовал мне пойти в соседний зал заниматься танцами. Я пошёл и в хор уже больше не вернулся. Случайно на глаза мне попалась вывеска Московского хореографического училища. Я решил, что должен научиться танцевать, и вошёл в здание. Случайно именно в этот день был экзамен. Удивлённые члены комиссии решили посмотреть мальчика без документов и родителей, посмотрели и приняли», — вспоминал в одном из интервью Юрий Кузьмич.

Его педагогом стал Алексей Николаевич Ермолаев, сразу разглядевший в юноше необыкновенный дар. За кулисами Владимирова называли «человеком-оркестром» за неиссякаемую энергию. Его жизнь — как его танец: без пауз, на пределе страсти. Даже сегодня его Спартак считается эталоном мужского балетного образа — никто не мог повторить его огненную манеру. Но и другие партии из репертуара Владимирова (балеты «Спящая красавица», «Щелкунчик») поражали не только технической безупречностью, но и мастерством психологического портрета.

Из беседы с Т. Фроловой