Уже в продаже: М. П. Мусоргский. Собрание сочинений для фортепиано в двух томах. Т. 2

Можно сказать, что эти сочинения аккумулируют парадоксальную природу фортепианного мира композитора, представляют собой своего рода свидетельство внутренней свободы художника. Мусоргский воспринимал инструмент не как средство демонстрации виртуозности, а как лабораторию человеческих чувств, где каждая нота окрашена в какой-то психологический оттенок.

Фортепианное наследие композитора сравнительно невелико по объёму, но исключительно по значению. Он не был пианистом-виртуозом, и потому его фортепиано говорит непривычным языком — шероховатым, иногда неуклюжим, но всегда живым. Мусоргский отвергал изысканную «фортепианность» в духе Ф. Шопена или Ф. Листа, стремясь к звуку, максимально приближенному к речи: человеческой, народной — неприглаженной. Именно поэтому его пьесы часто кажутся «неудобными», однако в этом и состоит их правдивость.

Во второй том данного собрания вошли широко известный цикл «Картинки с выставки», две части незавершённой Сонаты до мажор для фортепиано в четыре руки и авторские транскрипции фрагментов из оперы «Сорочинская ярмарка» — «Ярмарочная сцена», «Гопак весёлых парубков» — в двух редакциях.

В «Картинках» Мусоргский впервые достигает синтеза жанров: фортепиано становится пространством театра, галереи и народного быта одновременно. В каждой пьесе звучит интонация живого слова, именно она делает этот цикл неописуемо русским и по-человечески непосредственным.

Фрагменты Сонаты до мажор демонстрируют нам, каким мог бы быть иной Мусоргский — более классический, возможно, более сдержанный, но всё равно не укладывающийся в рамки академизма. В них слышна борьба между желанием следовать форме и внутренней потребностью разрушать её изнутри.

Особое место занимают авторские транскрипции фрагментов из оперы «Сорочинская ярмарка»: «Ярмарочная сцена» и «Гопак весёлых парубков». Мусоргский не «перекладывает» оркестровый текст механически, он переводит его на язык фортепиано. Такой подход позже станет одной из черт творчества С. Прокофьева, Д. Шостаковича. В этом смысле Мусоргский предвосхищает будущее: его музыка всегда немного выбивается из контекста, но именно в этом «несовершенстве» и заключается её человеческая подлинность.